Слон

• Elephantus

Животное это имеет двоякое значение в древней истории: для искусства и для военного дела.

a) Для искусства:

Давно уже, прежде чем узнали самых слонов, слоновая кость (ὲλέφας, ebur) употреблялась наряду с золотом, electrum и пр. для украшений. Ноm. Od. 4, 73. 8, 404. Paus. 1, 12, 4. Гомер еще не называет животного, но ὲλέφας является у него неоднократно, как слоновая кость, употреблявшаяся наряду с золотом и серебром для украшения комнат; вероятно, ὲλέφας и означало первоначально кость и потом уже так было названо животное. Геродот — древнейший из дошедших до нас писателей, который называет этим именем животное. У Гомера слоновая кость употребляется при самых разнообразный предметах: ключ с ручкой из слоновой кости встречается Ноm. Od. 21, 7, украшенное слоновой костью и серебром кресло — ibid. 19, 56, украшенная слоновой костью, золотом и серебром кровать — 23, 200, ножны для меча из полированной слоновой кости — 8, 404. Ни один эллин не является под Троей со слоновой костью, но у троянца Мидона были удила, украшенные слоновою костью. Il. 5, 583. Будучи выполирована, она была ослепительной белизны (Ноm. Od. 18, 196.); по-видимому, также ее окрашивали в пурпурный цвет. Il. 4, 141. Греки получали из Индии (вследствие более чистого цвета эта кость предпочиталась) и из Африки слоновые клыки значительной величины. Посредством раскалывания и распиливания (ἐλ. πριστός), посредством размягчения, раскалывания и сгибания (Sen. ер. 90), исчезнувшее, но в древности, несомненно, существовавшее искусство, — образовали пластинки от 12 до 20 дюймов ширины. Они обыкновенно в соединении с золотом (χρυσελεφάντινα ἀγάλματα) употреблялись для отделки сосудов, оружия, дверей и пр., равно как позже для статуй. Отдельные, особенно обнаженные, части изображались из слоновой кости посредством подпиливания, подчищения и отделки и затем соединялись обыкновенно опять-таки вместе с золотом на остове из дерева, глины или металла; но нужно было постоянно заботиться, чтобы слоновая кость не распадалась; сохранению ее действовало вытирание маслом. Уже около 50 ол. (576 г. до Р. X.) упоминается это искусство; величайшие произведения Фидия были такого рода. Также и у римлян слоновая кость служила для разнообразных украшений: sella curulis состояла из нее (Liv. 27, 4. 1, отсюда ebur curule, Ov. fast. 5, 51); статуи, особенно столовая посуда, музыкальные инструменты, как флейты, лиры и т. д. выделывались из нее или, по крайней мере, отделывались ею.

b) Для военного дела.

1. В войнах Александра Великого против Азии впервые появились С. в персидском войске, поставленные в небольшом количестве союзными индийцами. Arr. 3, 8. Из индийского похода Александр отослал 200 слонов в Карманию. Что он сам хотел употреблять их в своем войске, но не намеревался уничтожить главного значения фаланги гоплитов, а наоборот, хотел организовать соединение главных родов македонского и персидского вооружения, с большою вероятностью доказали Rüstow и Köchly. Gesh. des griech. Kriegswesens, стр. 365 слл. Наследники Александра осуществили этот план, и главная сила их войска заключалась в числе слонов. Они получались из Индии, почему за сатрапом этой страны, Евдемом, ухаживали все партии. У Селевка в битве при Ипсе было 400-480 военных слонов. В битве бывал обыкновенно один передовой С. (ó ήγούμενος), убить которого было особенно важно для врагов. Diod. Sic. 18, 33 слл. Вполне вооруженный слон имел на спине башню с 4 стрелками из лука для прикрытия и защиты животного. Управитель слона сидел спиною к башне на его шее. Позже им надевали также панцирь на лоб (frontale) и украшали их, кроме того, воинскими украшениями, напр. султанами (cristae). Liv. 38, 40. По Полиену (4, 3, 6), враги для отвращения грозившей от слонов опасности имели в своем войске свиней, которых они намазывали жидкой смолой, зажигали и пускали на слонов, которые пугались крика и огненного появления свиней и обращались против своего же войска. Поэтому Антигон приказал индийцам держать на будущее вместе со слонами свиней, чтобы они привыкали к ним;

2. для римлян слоны были также крайне затруднительны, т. к. в первой стычке с Пирром, 282 г., лошади их, испугавшись, и вовлекли и пехоту в сумятицу и бегство. Liv. ер. 13, 7. Justin. 18, 1. Plin. 6, 8. Поэтому, когда им удалось захватить нескольких слонов, они стали приучать своих лошадей к их виду; скоро они увидели, что слоны, будучи ранены, поворачивают и производят в своем войске страшное поражение. Liv. 27, 14. Чтобы предупредить это, Гасдрубал издал приказание, чтобы управители слонов немедленно убивали их сами, вонзая острое железо между ушами. Liv. 27, 49. Огонь также пугал их, почему римляне посылали против линии слонов нарочно с этою целью устроенные колесницы (Liv. 13, 38), запряженные лошадьми и занятые солдатами, чтобы осыпать их стрелами и головнями. Трудно было переправлять слонов через моря и реки, и их обманывали тем, что на деревянные доски нарочно для этого устроенного плота накладывали земли. Liv. 21, 28. Polib. 3, 46. Римляне называли сначала слонов луканскими быками (bös Luca), т. к. они увидели их впервые в Лукании и бык был для них до тех пор самым крупным животным. Когда им удалось захватить многих из них, они сами употребляли их на войне, первый раз против Филиппа Македонского (Liv. 31, 36.); но существенной части римского войска они никогда не составляли. Охотнее они пользовались ими для увеселений в цирке. Разные роды боя слонов, которые как лучшая часть venationis приберегались обыкновенно для последнего дня (Cic. ad. fam. 7, 1), напр. против медведей, быков, также вооруженных луком нумидийцев, упоминают Ливий (44, 18) и особенно Плиний (8, 6 сл.); ср. Plut. Pomp. 52. Еще и во время императоров, напр. Коммода (Dio Cass. 72, 10), слоны выводились в цирке. При этом римляне имели очень высокое понятие о способностях и уме этих животных; Цицерон (в указанном месте) приравнивает их почти к людям, а Плиний (8. 1) приписывает им даже religio siderum, solisque et Lunae veneratio. Для выездов впервые употребил их Помпеи, и затем держать слонов осталось преимуществом императоров. Лишь Корнифицию Август разрешил ездить на слонах всякий раз, когда он возвращался с пира (Dio Cass. 49, 71). Heinrich к Ювеналию, стр. 454.