Замысел

ЗАМЫСЕЛ можно определить, как более или менее неясную и сильную поэтическую интуицию будущего еще несозданного художником произведения в целом. Своеобразие этой интуиции в том, что невоплощенное внутренне сознается, как данное, как «идея», принадлежащая именно «мне». Отсюда характерная для состояния замысла волевая направленность, непреодолимое влечение к теме, сознание ее необходимости и значения. По существу всех этих признаков ясно, что замыслу предшествует более или менее длительная работа, в своей огромной части бессознательная, работа, которую и можно назвать «жизнью художника». Вторая часть этой работы — воплощение и конкретизация — уже принадлежит искусству. В качестве классического примера истории замысла можно привести рассказ Гете о создании «Вертера»: «Чтобы исполнять это решение, как следует (т.-е. навсегда отбросить мысль о самоубийстве), мне было необходимо выразить в литературном произведении все, что я переиспытал и передумал по этому важному случаю моей жизни. Я стал группировать материалы, которые собирал уже в течение двух лет; припоминал факты, которые меня наиболее мучили и вводили в сомнение, но общее не выливалось в стройную форму. Мне не доставало внешнего события, которое послужило бы фабулой для предположенного сочинения. В это время дошло до меня известие о смерти Ерузалема, а затем узнал я и подробности, предшествовавшие этому печальному событию. План «Вертера» был найден; факты готовы были сгруппироваться сами собой в одно прекрасное и сложное целое, точно вода в сосуде, выставленная на мороз, когда достаточно бывает малейшего толчка, чтобы мгновенно обратить жидкость в массу кристалов. Воспользоваться этим прекрасным подарком случая, написать столь замечательное по внутреннему разнообразию произведение и разработать его во всех подробностях, было для меня тем легче, что я сам попал около этого времени в новое тягостное положение» («Правда и поэзия», кн. 13).

Автобиография других художников могла бы в разных оттенках рассказать о том же. Основным в этих рассказах было бы именно сочетание длительного сознательного обдумывания пережитого и «подарков случая» — до тех пор, пока можно было бы сказать: «план готов». От «подарков случая» до длительной работы размышления над отдельными сторонами — множество переходных и промежуточных степеней, вполне индивидуальных для каждого художника. Выделяя их крайние полярные точки, можно было бы отметить две основных ситуации: 1) внезапное озарение, событие внутренней жизни или образ, сразу открывающие замысел, равнозначные ему («был я внезапно осенен мыслью изложить в форме эпической поэмы историю «Вечного жида» Гете). Повидимому, первая ситуация наиболее характерна для лирика, поэта, и 2) длительный, проникнутый интеллектуализмом интерес к тем или иным проблемам, разрешающийся замыслом большей или меньшей определенности. История создания «Вертера» представляет сочетание этих обеих возможностей, у некоторых писателей нашлись бы примеры только второго. Здесь лирик, художник, ограничивающийся интимными или глубоко личными интересами, резко отличается от художника-мыслителя, для которого замысел слагается соответственно его потребности понимания «жизни» при помощи тех или иных изобразительных средств. В последнем случае замысел может возникнуть из вполне сознательного желания обработать тот или иной опыт, иногда пользуясь для этого и соответственными данными социологии, политики, науки. Таков, напр., был Золя. Тем не менее в обеих основных ситуациях — замысел по существу только предощущение того, что будет заключено в выполненном произведении. По мере работы он может настолько видоизмениться, что неразрушимым остается только основное ядро, которое в этом случае изменения можно определить, как «индивидуальный тон», выражающийся при всех колебаниях и переменах в особом, исключительно личном характере стиля, образов и т. п. Наиболее неожиданными, непредусмотренными во время работы являются конкретные положения, наименее — значение, смысл произведения, заключенный в первоначальном замысле. Высокий интерес в этом отношении представляют незавершенные замыслы, встречающиеся в истории творчества каждого писателя. У художников с глубоко развитым чувством формы замысел иногда отпадает, так как для него по тем или иным причинам не найдено соответствующих способов выражения. Таков, вероятно, замысел «Египетских ночей» Пушкина, колебавшийся между поэтической и прозаической формой. Правильно поставленный замысел предполагает соотнесенность, соизмеримость между ним и средствами воплощения. Этому соответствует привычка некоторых писателей определять замысел в виде планов или программ. Бывают замыслы по существу невоплотимые, для которых в области искусства просто нет соответстующих способов конкретизации. В таких невоплотимых замыслах резко подчеркнута эмоциальная захваченность мыслью или образом, по большей части грандиозным, сверхчеловеческим.

К. Локс.